У студентов Академии культуры есть такая интересная байка. Будто в корпусе факультета кино и телеискусства, на улице Конторской, до революции находился публичный дом. Вот и смеются студенты над такой «преемственностью». Только, в действительности, никакого дома терпимости в здании на Конторской не было. Красные фонари освещали совсем другие харьковские улицы. Интересно какие? Подробнее о домах терпимости столетней давности читайте в нашем материале.
Начнем с того, что со второй половины 19 века публичные дома в Харькове работали на вполне законных началах. Как и во всех остальных городах Российской империи. Неожиданно, правда?
Легализация «древнейшего промысла» произошла не от широты взглядов чиновников того времени. Проституция осуждалась и всячески пресекалась патриархальным государством с весьма строгими моральными нормами. Женщин, торгующих собственным телом, наказывали, порой весьма жестоко.
Только вот в стране больше миллиона солдат изнывали от скуки в мирное время. Чем им было заняться в перерывах между муштрой и военными походами? Конечно же, отправиться на поиски ласки и душевного тепла. И они находили это в ближайшем шинке, на ярмарке, а то и возле собственной казармы.
Часто, в память о ночи любви солдат получал венерическую болезнь. Его лечил полковой врач. А вот проститутка в больницы не обращалась, шла к знахарке, тем временем продолжая заражать своих клиентов. Сифилис, в то время занимал пятое место в списке самых распространенных болезней. Но это, нисколько, не останавливало ни женщин, занимающихся проституцией, ни, тем более их клиентов.
В сложившейся ситуации Министерство внутренних дел не нашло другого выхода, как в 1843 году официально разрешить проституцию. Как говориться, если не можешь остановить — возглавь.
Читайте также: Город тремпелей и сявок: история титула «Первая столица»
Получив от властей зеленый свет, меньше чем за 10 лет, в Харькове открылось около трех десятков домов терпимости. Вернее вышло из тени. Ведь глупо думать, что до 1843 года в городе, где квартировали солдаты, учились студенты, на ярмарки съезжались тысячи людей не было проституции.
В 1850-е годы большинство публичных домов сосредоточилось на Нетеченской улице. Обилие веселых заведений подарило ей неофициальное название Миллионная. Такой вот харьковский квартал красных фонарей. Кстати, о фонарях. По существующим правилам содержания домов терпимости, о них мы более подробно расскажем чуть ниже, вход в бордель должен был освещать цветной фонарь. Чтобы ищущие плотских утех, шли на яркий свет, а не ломились в дома благопристойных горожан.
Да только жителей Нетеченской улицы, и примыкающих к ней переулков, это не особо спасало. Среди клиентов борделей встречалась разная публика, в том числе и любившая подебоширить. Устав от этого бардака, местные жители обратились к генерал-губернатору с прошением перенести дома терпимости, а вместе с ними выселить и всех публичных девиц, на окраину города. Но городские власти боялись, что вслед за Нетеченской последуют просьбы и от жителей других улиц, где работали дома терпимости. К примеру, от харьковчан живущих на Маломясницкой улице или в Фонарном переулке (сейчас Донецкий переулок). Или жителей Подола, где местом сосредоточения борделей стал переулок с красноречивым названием Разгульный (сегодня — Руставели).
По правде сказать бордели в большем или меньшем количестве процветали почти во всех районах Харькова. Исключение составляли лишь самые фешенебельные улицы города, где жила харьковская элита. Да и то не факт. Нетеченская же улица освободилась от засилья публичных домов лишь к концу 19 века.
Читайте также: Один из центров психиатрии: история Сабуровой дачи
Открыть публичный дом в середине 19 века не составляло особого труда. Согласно правилам содержания домов терпимости, принятым Министерством внутренних дел в 1844 году это могла сделать женщина в возрасте от 30 до 60 лет, по разрешению полиции. То есть написала прошение на полицмейстера, арендовала дом, нашла тружениц и можешь спокойно заниматься древнейшей профессией. Как правило, содержательницами борделей становились бывшие проститутки, сумевшие накопить капитал.
Фото с сайта nakipelo.ua
Под надзором полиции оказывались не только дома терпимости, но и каждая женщина, работающая в них. Вместо паспорта им выдавали заменительный билет, который в народе называли желтым. По сути, это была медицинская книжка, в которую вносились результаты еженедельного медицинского осмотра. Желтый билет выдавали сроком на один год. Но, фактически, его получение означало, что женщине навсегда отрезан путь в приличное общество. Торговать своим телом могла только девушка старше 16 лет.
И списками домов терпимости, и врачебными осмотрами занимался специальный врачебно-полицейский комитет. Его служащие также устраивали облавы на уличных проституток, работающих на индивидуальных началах, поскольку такое ремесло без санкции полиции оставалось вне закона. Ведь именно жрицы любви, работающие на улицах и в шинках, часто даже не за деньги, а за выпить и закусить, оставались главными разносчиками венерических болезней. Правда бороться с ними было крайне сложно.
Но вернёмся к правилам 1844 года. Они регламентировали не только открытие публичных домов, но и их работу. Большая часть норм касалась здоровья женщин и санитарного состояния комнат. Во всех помещениях должна была поддерживаться чистота, а сами барышни после каждого клиента — омываться и, по возможности, менять белье. Да только предписания эти не всегда исполнялись, особенно в дешевых притонах, где количество посетителей у одной женщины за ночь нередко переваливало за десяток.
Правила запрещали женщинам пользоваться косметикой. Видимо, чтобы они не могли скрыть следы болезни.
Читайте также: Харьковский ипподром: тотализаторы, «золотой век» и смерть молодой женщины
Фото с сайта fakty.ua
Помните Соню Мармеладову из «Преступления и наказания», которая пошла по желтому билету, чтобы содержать семью? Большинство харьковских проституток 19 века мало чем отличались от героини Достоевского. Крестьянки, бывшие горничные, бедные мещанки. Уставшие от нужды, обманутые, брошенные, опозоренные, изгнанные из семьи. Все они разными путями попадали в публичные дома.
Как правило, торговать своим телом решались женщины, доведенные до отчаяния. Порой, к такой «работе» их принуждали родственники или работодатели, которые фактически продавали девушек в дома терпимости. Иногда женщины оказывались здесь по неопытности или простодушию, поддавшись на уговоры содержательниц борделей. Кстати, последние всеми правдами и неправдами пытались заполучить к себе образованных девушек из благородных сословий. Порой дело доходило и до похищений.
Каким бы путем женщина не пришла в дом терпимости, вырваться из этой кабалы было практически невозможно. И не только из-за общественного осуждения. Чаще, все из-за того же безденежья. Публичный дом дело прибыльное, но только для его владелицы и уж никак не для проститутки. Из полученной от клиента суммы, в среднем от 1 до 3 рублей, ей доставалась лишь четверть, остальное — содержательнице заведения.
Конечно, случались счастливые истории, когда богатые мужчины брали барышень из борделей на содержание, а порой и замуж. Но так везло единицам. Большинство же проживало весь свой недолгий век в публичном доме, порой скатываясь до дешевых притонов, когда красота и молодость увядали. Да и жизнь публичной женщины часто оказывалась не долгой, мало кто доживал до 30 лет. Венерические болезни, беременности, жестокость клиентов здоровья не добавляли.
Более чем полувековое процветание публичных домов в Харькове закончилось во время Первой мировой войны.
В 1915 году часть домов терпимости из центра перенесли на Холодную гору. А все помещения которые они занимали передали для нужд Военного ведомства. Склады и казармы в то время были нужнее, чем увеселительные заведения.
А с приходом советской власти проституцию запретили и все дома терпимости официально закрыли. А неофициально они попросту перешли в тень.
Алена Маршала
Не забудьте підписатися на 
в Телеграмі 
, щоб мати можливість читати нові пости!
o5926x