26 апреля 1986 года история мира чётко разделилась на “до” и “после”. До того момента люди в нашей стране лишь теоретически могли представить какие последствия будут, если “мирный атом” покажет свою ярость. К сожалению, в этом ему помогли сами люди, своей глупостью позволившие ему натворить немало бед.
Уменьшить масштабы трагедии смогли пожарные, и не в последнюю очередь, харьковские. На полях войны с радиацией, в которой невозможно было победить, харьковчане, как и огнеборцы из других регионов, сделали невозможное – можно сказать, свели неравный бой к ничьей.
Катастрофа застала пожарных врасплох. Пока в страшную ночь 26 апреля 1986 года первые расчёты сгорали под безжалостным радиационным излучением, в других городах УССР им только готовили подмогу.
В большинстве своём молодые ребята, ставшие живой стеной на пути “мирного” атома, спасли миллионы людей, заплатив своими жизнями и здоровьем. Эстафету от этих героев приняли их сменщики, в том числе харьковские огнеборцы.
3 мая начальник Управления пожарной охраны Харьковской области Владимир Палюх получил приказ направить в зону чернобыльского бедствия местные подразделения. Поднятых по тревоге людей вместе с техникой предварительно сосредоточили в районе Савинцев, где в течение пяти суток проводили необходимые тренировки и разъяснительную работу.
Уже 9 мая укомплектованные необходимыми для борьбы со смертельным врагом харьковские пожарные прибыли в район Чернобыля, где Палюх, прибывший сюда ещё 7 мая, разъяснил личному составу обстановку и поставил боевые задачи.
Сам Палюх находился в районе катастрофы, посещал самые опасные места вместе с другими руководителями районных УПО. 12 мая его отозвали в Киев – занять место начальника УПО МВД УССР. Действующий руководитель, выпускник ХПТУ генерал Десятников, вместе со всеми своими заместителями получил к тому времени серьёзную дозу облучения и свои обязанности выполнять уже не мог.
Сводный батальон харьковских пожарных приступил к выполнению своих обязанностей под руководством Алексея Ткачёва. Работы было много, но, если в обычное время она была бы рутинной, здесь превратилась в смертельно опасную.
Читайте также: Операция «Факел»: история атомного взрыва под Харьковом
Харьковские подразделения откачивали воду из-под четвёртого энергоблока, организовывали подачу влаги на бетонные узлы, готовившие раствор для будущего Саркофага, устраняли текущие возгорания на окружающей местности. Год был засушливый, из-за чего время от времени полыхали леса, трава, торфяники или появлялись очаги пламени в окрестных, уже эвакуированных поселениях. Позднее сводный батальон привлекли к эвакуации фонящей техники.
Но самое страшное испытание харьковским пожарным пришлось пережить в ночь на 23 мая. В 1 час 40 минут было обнаружено возгорание в кабельном туннеле, соединявшем аварийный четвёртый энергоблок с третьим. После взрывов 26 апреля в помещениях было разлито много машинного масла, а турбины 3-го реактора охлаждались взрывоопасным водородом – гремучая смесь для новой аварии.
Кроме того, само сгорание кабелей обесточивало соседний с аварийным реактор, а за ним, что было возможно, по цепной реакции “посыпались” бы остальные. Масштаб катастрофы 26 апреля мог превратиться в приятное воспоминание, по сравнению с тем, что могло случиться.
На место выехали два автомобиля с караулами во главе с Сергеем Шкуренко и Виктором Блудовым. Вскоре по тревоге был поднят весь батальон, и выдвинут на помощь “своим”.
Желая сберечь личный состав, офицеры самостоятельно отправились на разведку. Учитывая хитросплетения ходов внутри станции, задымление и отсутствие внятных планов, проводилась она практически наощупь.
Вскоре стало ясно – радиационный фон зашкаливает, составляет 250 рентген в час и более. Прибывший на место ЧП заместитель министра МВД СССР Владимир Михайлович Максимчук, выпускник Львовского пожарно-технического училища, принял решение вывести незадействованный личный состав из зоны интенсивного поражения в попытке уменьшить степень облучения до хоть сколько-нибудь приемлемого уровня.
Людей отправляли в огонь поочерёдно, пятёрками. Благодаря этому вместо сотни-другой рентген, пожарные получали в худшем случае 70-80. Эта доза всё так же превышала допустимую, но полностью спасти людей от радиации было невозможно – пожар необходимо было потушить.
В тушении принял участие весь батальон, но именно первые решения Максимчука дали пожарным время для борьбы и подарили возможность если не спасти своё здоровье, то по крайней мере жизни. Сам Владимир Михайлович, находясь постоянно в самых опасных очагах, позже будет госпитализирован вместе с 42 героями.
Рядовой и офицерский состав боролся с пламенем и в итоге победил, хотя и дорогой ценой. Более 80% пожарных первой смены получили угрожающие здоровью и жизни дозы радиации, поэтому 25-26 мая её целиком сменила вторая во главе с Валерием Елизаровым.
Проработали эти огнеборцы недолго – некоторые всего 10-12 суток, после чего из Чернобыльской зоны начали выводить и их. Хоть на эту смену и выпали “лишь” лесные пожары, возгорания торфяников и прочая “мелочь”, тушить приходилось в зонах с повышенной радиацией. Из-за этого облучение получили все, иногда – зашкаливающее. 26 июня вторая смена была заменена вторым батальоном.
“Сменщикам” пришлось очень несладко – в окрестностях аварийной АЭС окончательно установилась жаркая летняя погода, отсутствовали дожди, из-за чего пожары приобрели массовый характер. Тушить приходилось практически круглые сутки, почти без перерывов на отдых. И это в условиях частого отсутствия даже обычной, чистой от радиации питьевой воды.
Зато излучения было хоть отбавляй – в округе фонило практически всё. От того каждый, даже самый, казалось, незначительный пожар превращался в настоящую битву с невидимым, непобедимым монстром. Но личный состав во главе с офицерами, в частности, Отари Беридзе, руководителем тушения пожаров шёл против напасти, преодолевая страх и усталость. Больше защитить далёких от очага радиации мирных обывателей было некому.
Кто-то поплатился за это здоровьем (например, Отари Османович, будучи всегда на передовой, стал инвалидом 1-й группы), кто-то – жизнью, но своим мужеством, профессионализмом и чувством долга уберегли остальной мир от громадной опасности, в сравнении с которой сам взрыв четвёртого энергоблока показался бы новогодней хлопушкой.
Вскоре домой отправился и второй батальон харьковских пожарных.
В дальнейшем “харьковчане” служили в Зоне вплоть до 1990 года, выполняя привычные функции в непривычных опасных условиях. Каждый получил свою дозу рентген, но долг выполнил до конца. За что им честь и хвала.
Авария на Чернобыльской АЭС
Уже в сентябре 1986 года “харьковчане” вновь отличились в Чернобыльской зоне. В то время перед ликвидаторами ставилась новая задача: необходимо было очистить крыши АЭС от громадного количества выброшенного взрывом радиоактивного мусора. Техника могла работать лишь на определённых участках, на других либо был чрезмерно высокий фон, отчего сгорала электроника, либо до них невозможно было добраться.
К последним относилась и громадная, практически 170-метровая (от земли до вершины) вентиляционная труба, пять технических зон которой были густо усыпаны графитом и фонящими обломками. Чистить этот хлам и сбрасывать его в жерло 4-энергоблока необходимо было людям. По-иному никак было не справиться – лишь человек мог забраться на верхотуру и выполнить сложную задачу.
Генерал-майор Тараканов, руководитель штаба ГО СССР, будучи сам выпускником ХПТУ, определил, что справиться с этой задачей смогут лишь курсанты, имеющие спортивную пожарно-прикладную подготовку.
Требовалась группа в 11 человек, но желающих было намного больше. Громадный ажиотаж позволил провести тщательный отбор и подобрать лучших из желающих. Немногие из рвущихся в Чернобыль знали, с чем им предстоит столкнуться, но даже знание этого вряд ли отпугнуло бы их – таково было чувство долга и воспитание харьковских пожарных.
Группа прибыла в Чернобыль 29 сентября. Первым в разведку пошёл 23-летний Виктор Сорокин. Его рация от зашкаливающего излучения сгорела в первые минуты, но сам курсант вернулся и передал важнейшую для дальнейшей работы информацию. Исходя из его отчёта, остальных ребят разбили на пары и отправили очищать трубу, начиная с самой высокой площадки.
Первыми в тяжёлых свинцовых костюмах и рукавицах, вооружённые обычными лопатами, пошли Виктор Горбенко и Роман Кулешов. За ними – Виктор Зубарев и Анатолий Фролов. У Виктора сломалась лопата, но он продолжил очистку вручную. Затем на свои площадки поднимались Алексей Лобов и Владимир Луконин, Вячеслав Мишкевич и Автандил Гагиев, и, наконец, Александр Коцюба и командир группы лейтенант Валерий Косогов.
Каждый из одиннадцати справился там, где не могла помочь техника. Сколько жизней они спасли – риторический вопрос, но точно можно сказать, что их труд позволил надёжно упаковать под Саркофагом все радиоактивные элементы, защитив тем самым трёхмиллионный Киев от возможного распространения загрязнения ветром и дождями. Чего уж там, не только столица Украины обязана этим героям, но вся планета.
Пожарные Харькова и области работали в Зоне вплоть до 1990 года, выполняя различные задачи в смертельно опасных условиях. Четверо стали кавалерами Ордена Красной звезды, в частности Борис Евгеньевич Моргун.
В общей сложности, списки харьковских пожарных-чернобыльцев содержат 243 фамилии. Через радиационное пекло прошли как рядовые бойцы, так и начальники, например, тот же Владимир Палюх, будущий руководитель УПО Анатолий Дорожко, заместитель начальника Управления Анатолий Винник и другие.
Многих из “чернобыльцев” уже нет в живых, а другие до сих пор находятся в строю. Подвиг этих людей вряд ли можно сравнить с каким-то ещё совершённым в истории, хотя сами чернобыльцы, в основном, к своим геройствам относятся как к рядовому служебному событию. В чём пожарным не отказать, так это в скромности.
Читайте также: Восстанавливал Харьков дважды: главный архитектор города Александр Молокин
Такими они были в 1986, такими остались и сейчас – героями, не распространяющимися о своих подвигах, но всегда готовыми идти в огонь ради спасения других.
Михаил Татаринов
Не забудьте підписатися на 
в Телеграмі 
, щоб мати можливість читати нові пости!
