Харьковчанам покажут экспериментальную постановку «Буран». Интервью с автором

10 октября в Центре современного искусства «ЕрмиловЦентр» харьковчане имеют возможность разделить всепоглощающее одиночество человека, заключенного в капсулу «Буран», окунуться во внутренний космос героя постановки.

Корреспондент Mykharkov.info пообщался с автором и режиссером грядущей постановки Максимом Постельгой, более известным в творческих кругах Харькова, как XMDMX.

— Что представляет собой «Буран»? Как пришло вдохновение создать данную постановку?

— Это было прошлой зимой. Как полагается, у меня было апатичное настроение и вдохновение написать о своих чувствах и размышлениях — так появилась небольшая депрессивная повесть, еще без названия и конкретной идеи.

Буран — это драма. Драма человека, попавшего в некое подобие утопии, которая делает его несчастным и превращается в противоположность — антиутопию. Это меланхолия, экзистенциальная повесть о холодном космосе, одиноком человеке, которому не остается ничего иного, кроме как мыслить и чувствовать. И в этом состоянии эти мысли и чувства обостряются и возводятся в абсолют. Почти пол года повесть пролежала у меня в ящике рабочего стола, покрываясь пылью, пока с порывом вдохновения не покрылась наконец дополнительными главами, образами и, в результате, не стала сценарием.

Это был мой первый опыт как сценариста и режиссера-постановщика. Я твердо решил делать все своими силами — написать повесть, адаптировать сценарий, написать музыку, продумать концепцию, действия актеров, реквизит и прочее, вплоть до дизайна афиш, стикеров, промо видео и дисков. Для полноты картины не хватало сыграть все три роли — самому. Но, к счастью, мне удалось найти в своем окружении людей, согласных брести вместе со мной через эти дебри на ощупь.

— В описании упоминается, что эта постановка не возможна без участия зрителей. Расскажи подробнее, о каком участии идет речь.

— На самом деле ничего страшного здесь нет — зрителей не будут принуждать что-либо делать. Самим своим присутствием они будут представлять из себя четвертого актера, единого и безликого, точнее — с множеством лиц. Я хочу, чтобы они почувствовали себя в этой капсуле — рядом с нами. Как будто заглянуть в замочную скважину и увидеть чужую, далекую жизнь — но не чувствовать за это стыда. Впрочем, нет смысла описывать словами то, что нужно увидеть и услышать самому.

— «В этой экзистенциальной драме не все является тем, чем кажется». Как это можно понимать?

— Как и в любом произведении. Если произведение лишено подтекста — это мусор. Потребитель хочет чтобы продукт прожевали и положили ему в клюв, как птенцу, а мы как настоящие изверги пытаемся заставить его думать и действовать. Я попытался упростить все настолько, насколько это возможно — но не проще. Многие образы в повести имеют вполне реальные прототипы, а за грустной историей скрываются вещи, о которых задумывался каждый. Уверен, что они не станут теми, что «понятны лишь одному автору».

— Вопрос затертый до дыр, однако без него никуда: каково твое отношение к современному искусству? Станет ли «Буран» чем-то принципиально новым?

— Современное искусство — это фантик, внутри которого еще один фантик. А конфета — у автора. И он ей делиться не собирается. Как я уже говорил — идет перенасыщение информацией и продуктом. Каждый может сделать «шедевр», назвать это современным искусством, а всех несогласных окрестить недалекими умом. К сожалению, сакрального смысла таким работам от этого не прибавляется. Я считаю, что искусство должно быть направлено, в первую очередь, на созидание и создание чего-то принципиально нового. Художник, сделавший хотя бы небольшой проект со своей собственной, самой захудалой но нигде не использованной идеей, для меня будет гораздо ценнее, чем непризнанный «гений», сделавший проект своей жизни с одному ему лишь понятным смыслом. Если «Бурану» будет суждено хоть немножко изменить положение дел, то я сделаю все что будет от меня зависеть, чтобы так оно и случилось.

— На какую аудиторию рассчитана твоя постановка? Какой отклик ты ожидаешь от этой аудитории?

— Понравится им это или нет — судить я не в праве. Но посмотреть на это со стороны можно посоветовать абсолютно любому человеку — без разницы, сталкивался он с современным искусством ранее или нет. Я бы и сам с большим любопытством поглядел, как это выглядит из зрительного зала. Но увы — не могу. Так что
предоставляю эту возможность вам.