Как жили и развлекались подпольные миллионеры Харькова

«…Шура неуверенно посмотрел на Остапа и промолвил:

– Я знаю такого миллионера. Может выйти дело. Он живет в Черноморске.

– Ну, конечно, так и знал! Черноморск ! Там даже в довоенное время человек с десятью тысячами назывался миллионером. А теперь… могу себе представить! Нет, это чепуха!

– Да нет же, дайте мне сказать, Бендер! Это настоящий миллионер…»

Илья Ильф, Евгений Петров «Золотой теленок».

Советский подпольный миллионер — явление нетипичное. Известный пример владельца незаконных советских миллионов в литературе — это конечно же Александр Иванович Корейко из романа «Золотой теленок», который достаточно благополучно откупился от талантливого вымогателя и остался и на свободе со своими миллионами. Реальные подпольные миллионеры Советского союза заканчивали порой намного хуже.

Статья 86 «Хищение социалистической собственности в особо крупных размерах», под которую попадали особо талантливые предприниматели СССР, предусматривала серьезные наказания, вплоть до расстрела. Зачастую именно высшей мерой заканчивалась роскошная жизнь советских капиталистов.

Читайте также: «Цыган», «Тушенка», «Белый»: аферисты в истории Харькова

Подпольные миллионеры Харькова

В СССР Харьков считался центром цехового движения, другими словами подпольного предпринимательства. Многие московские «цеховики» были харьковчанами, разбогатевшими и перебравшимися в столицу.

Компетентные люди до сих пор вспоминают оригинальные и изящные схемы, придуманные харьковчанами. К примеру,  предприятие в Горловке выпускало обычные резиновые шланги и всякие простые резиновые изделия, а харьковчане придумали производить из этой резины востребованные и дефицитные калоши.

Для выпуска пары калош требовалось резины как для тридцати сантиметров шланга. При этом шланг стоил в три раза дешевле. Сырье списывали на шланги а «шлепали» калоши и реализовывали на колхозных рынках по всей стране.

Другая комбинация процветала на Харьковской меховой фабрике, когда получая мех для пошива полушубков, из этого сырья делали детские шубки. Цена изделий одинаковая, а на изготовление детской шубки требовалось в два с половиной раза меньше меха.

Легендой среди «цеховиков» всего Союза был харьковчанин «дядя Боря». Под его началом работало не два-три цеха, как у обычных «цеховиков», а под два десятка!

В цехах у «дяди Бори» делали денатурат-жидкость для прочистки примусов. Жидкость не только чистила примусы, но и удачно употреблялась внутрь. Себестоимость поллитровки денатурата была 4 копейки, а в розницу около рубля, и когда на рынок выезжал грузовик с денатуратом, продукция «дяди Бори» расхватывалась за считанные часы и исчезала в ближайших подворотнях в желудках страждущих.

Последствия употребления были разные, но особый контингент в целом употребление этого напитка переносил неплохо.  «Дядю Борю» сажали четыре раза и все четыре раза выходил он досрочно «за примерное поведение».

«Цеховики» и преступность»

С расцветом «цехового промысла» и «теневых капиталов» связывают возникновение организованной преступности.

В преступной среде их называли «деловые». Это был достаточно уважаемый статус. Как такового рэкета тогда еще не было, но если делец попадал в поле зрение криминала, он обязательно должен был делать отчисления «в общак». Это были достаточно лояльные суммы, да и проверить реальные доходы «дельцов» было невозможно. Были такие «клиенты», которым почти удавалось вообще не светиться ни в правоохранительных органах ни в криминальных кругах. Это было практически невозможно, поскольку деловым людям необходимо общаться между собой, «по делам», и кто-то в это цепочке обязательно «засветит» такого умника.

Был такой реальный случай с Ашотом «Пузиком». Ашот, бывший закройщик, потихоньку организовал небольшой цех по пошиву каких-то женских вещей и совсем неплохо себя чувствовал. Только был Ашот человек скрытный и жадный и не хотел делиться ни с кем. Как то вышел у «Пузика» имущественный спор с одним из деловых партнеров и очень скоро он имел неприятный разговор с одним из харьковских авторитетов. И Ашот не придумал ничего другого как обратиться к другому авторитету. Закончилось все тем что «цеховик» Ашот «Пузик» пожизненно ежемесячно выплачивал ренту обоим авторитетам — они просто между собой договорились. Схема «организованный наезд-решение проблемы — постоянная выплата за охрану» работала уже тогда.

Привлекать криминал для решения деловых вопросов уже тогда было нормой. Существовал еще вариант обратиться в милицию, но он сулил ще большие потери, чем решение «через блатных».

Вообще то «деловых» не обижали. Они были вхожи во многие злачные закрытые места, а в случае «посадки» могли рассчитывать на разумную поддержку на зоне.

Читайте также: Харьков бандитский: мошеннические схемы первой столицы

Развлечения подпольных миллионеров

Имея огромные по сравнению со всей страной доходы, подпольные дельцы тратить деньги могли очень ограниченно. «Не светиться» это было разумно. Можно было поехать в заграничный круиз, но опять же нечасто. Да и любая заграничная поездка – это проверка в КГБ .

Конечно, можно было отдохнуть на курортах СССР, в самых дорогих гостиницах («Дагомыс» например), но тоже лучше не увлекаться. Например, харьковский «цеховик» Саша Руль любил летать Аэрофлотом на ужин в московский ресторан «Пекин» — тоже развлечение. Или всей семьей опять же слетать на концерт «Modern Talking». Рассказывали что у одного состоятельного гражданина в 1985-м году в бассейне с подогревом в доме на Гиевке (район Лысой Горы) уже тогда жил крокодил.

Главным развлечением теневых харьковских миллионеров были карты. Они могли себе позволить играть и проигрывать большие суммы. Причем если «интеллектуалы» играли в преферанс или покер где-нибудь на квартире или даче, то большинство предпочитало обычные харьковские «катраны». И если на «серьезную игру» допуск получали немногие — очень высокий уровень игры и высокие даже для «деловых» ставки, то игра где-нибудь в ресторане «Спартак» или «Старе мисто» была под силу почти всем. Здесь за столом «деловые» и «блатные» становились почти равны. Правила серьезной игры незыблемы как уголовный кодекс. Играли в основном в «деберц», «очко» или «трыню». Шулеров не допускали, если не было «постановы под какого то конкретного клиента». Общий счет между командами был обычно за «блатными», да и «цеховики» чаще  проигрывали небольшие суммы с удовольствием, как бы в виде дани.

Автомобили подпольных миллионеров

Имущество «деловых людей» — тема особая. Все они ходили под статьями, предусматривающими конфискацию. Поэтому золото и драгоценности часто скупали и прятали где-нибудь «на черный день», а дома квартиры переписывали на дальних родственников.

С машинами самый распространенный способ узаконить покупку — купить место в очереди. Но лучше купить выигрышный лотерейный билет на машину — такой автомобиль не подлежал конфискации, и выигрышный билет мог стоить до пять номинальных стоимостей. Самый распространенный автомобиль среди харьковских дельцов — ВАЗ 2106, но подпольные миллионеры могли позволить себе какой-то редкий «модный» цвет или «блатной» номерной знак.

Особым шиком было ездить на «свежих», только что вышедших моделях. Например, первый ВАЗ 2108 «восьмерка» в Харькове  была куплена за 20 тысяч рублей, а пятая по счету «восьмерка» в городе за пятнадцать. Те, кто не боялись, покупали «Волги» и даже иномарки.

В ситуации с приобретением авто «подпольными дельцами» все зависело не от денег. Первая иномарка в начале  80-х появилась у Коли Носа. Это был старинный «японец» с правым рулем и без одного зеркала, каким то чудо добравшийся до Харькова. Иномарка привлекала к себе всеобщее внимание.

Было страшно «спалиться», но когда очень хотелось, то шли на риск. Ну а если без риска: был такой Мирошник, он держал все сапожные киоски на рынках города и несколько цехов, так вот он ездил на старенькой «копейке», причем на крыле была вмятина, которую хозяин принципиально и показательно не заделывал.

Читайте также: Это же базар: как обманывают на харьковских рынках

Вот такая «нелегкая» жизнь была у харьковских «подпольных миллионеров»…

                                                                                                           Константин Май