Захар Май: "Интернет мой по праву. Он же мой был, когда там еще никого не было"

Захар Май. Фото Екатерина Переверзева

Захар Май – музыкант, автор-исполнитель собственных песен, также дающий абсолютно новую жизнь творчеству Пугачевой и МакSим. Захар Май известен своими постами в социальных сетях, часто имеющих политический подтекст. По собственному утверждению, был в Интернете еще тогда, когда там никого не было. Музыкант очень популярен в России, но из-за его резких высказываний против действующей там власти и поддержки Алексея Навального, в начале этого года уже объявленные концерты в Питере и Москве проводить запретили.

Захар Май родился и окончил школу в Харькове, потом переехал с семьей в США. Там он получил американское гражданство. Но всё равно вернулся на родину, вначале через Санкт-Петербург, где он записал альбом с известными музыкантами в рамках проекта «Шива». Сейчас Захар Май уже много лет постоянно живет в Харькове. Считает Харьков самым лучшим городом для жизни.

Несколько лет назад Захар Май перенес инсульт. Но тем не менее он продолжает иногда давать концерты и не отказывается от интервью, хотя сейчас это дается ему не так просто.

Мы многое успели обсудить: и выборы в России, и Чижа, и тренд последних нескольких месяцев «вДудь» и «Пошлую Молли», вспомнили Бориса Гребенщикова. Много говорили о Харькове и о харьковских музыкантах: из интервью вы узнаете, что Андрей Запорожец правильный, левый и идеалистичный, Бабкин родимый и вечный, а Жека Кошмар пьет водку бутылками. Конечно, о самом Захаре Борисовиче, думаю, что вы тоже узнаете что-то новое.

— Я вас иногда вижу на самых разных харьковских концертах. Конечно, вас все узнают: «Захар Май, Захар Май». Но как-то никто не подходит. Вы приходите один, уходите один.

— Мне очень хорошо в этом смысле, меня никто не обижает. Уважают и не трогают.

-И даже на собственных концертах, когда перерыв, вы в стороне один стоите и курите…

— Во-первых, люди могут быть уже обожжены, потому что я омерзительный. Но часто просто уважают.

— Я все-таки один раз рискнула и подошла к вам на вашем концерте, вы не были омерзительны, абсолютно нет.

— Значит я что-то от тебя хотел. Где это было? В «Черчилле»?

— Это было в «Акуна Матате». Я подходила со своим парнем.

— Может, он симпатичный у тебя? Может, поэтому я был нормальный.

— Возможно. Мы очень мило пообщались тогда.

А вообще остальные люди стоят в стороне, ждут пока Захар Май докурит, а потом идут на концерт и внимательно слушают. Это так интересно наблюдать.

— Со мной это ещё цветочки. Я был недавно на концерте Чижа, они его 50 лет ждали в том городе и продолжали его третировать ужасно.

— В каком городе был концерт?

— Серпухов, Московской области. Они совсем такие нормально провинциальные. А Чиж — это традиция, прокричать «Фантом» нужно, заказывать «О любви». Но они переборщили, конечно. И «О любви» они заказывали неприлично много раз. Особенно было неудобно, потому что у Чижа голос сел, какие-то были личные проблемы. Но он это делает уже лет 70. Поэтому мне нормально.

— Лет 70?

— Не меньше.

— И уже лет 70 на его концерты приходят люди, в больших количествах по-прежнему.

— Он на них играет потрясающе.

— И за последние 20 лет у Чижа, наверное, не было ни одной новой песни.

— Наверное не было. Но у него же есть присказка: «Новые песни пишут те, у кого старых нет». Он в этом смысле очень подкован. Он на самом деле идеальный пример концертирующего музыканта.

— Все слышали, что в начале этого года отменили ваши концерты в Москве и Питере. Но в Москве все-таки в итоге подпольный концерт состоялся.

— Подпольный концерт был в «Красном Октябре», то есть практически в Кремле. Его получается просто не афишировали, а информация была только в закрытых группах.

— Но это было достаточно рискованным шагом туда ехать. Я понимаю организаторов, они знают, что на вас придут. Но я не удивилась, что концерты запретили.

— Я удивился. Во-первых, я первый раз приехал с Украины, им это было финансово очень выгодно, и они сразу отдали мне кучу дат. Один клуб отдал 5 дат, а другой отдал День Святого Валентина сразу. Но когда их менты прижали, они успокоились. Там очень серьезно с этим делом. Они боятся силовиков и любого давления.

— Просто нужно было сразу не с таких городов начинать, попробовать сначала в небольших выступить. Там слабее цензура.

— Никто ж не планировал из этого делать какую-нибудь гадость. Играю я там уже давно. И не думал, что они со мной начнут воевать прямо.

— Само ваше присутствие, возможно, действует каким-то образом на неокрепшие умы.

— Они решили со мной повоевать. У них это сейчас в теме. Они же воюют со всем миром.

— Официальная причина отказа какая была?

— Там не было отказа, официальная версия – клуб передумал.

— После концерта, который всё-таки состоялся, вы же общались потом с ребятами, которые пришли на вас.

— Ну так с ними у меня нет проблем.

— Что они говорят по поводу того, что у нас война с Россией?

— Они же это не видят, как войну с Россией. Они это видят, как защиту русского населения Донбасса от украинских захватчиков. Их очень сильно там кормят по этому поводу.

— Даже те, кто приходит там на ваши концерты?

— Более или менее.

Делать фишку из того, что они русские можно всегда. Особенно среди журналистов, ничего странного в этом нет. Но просто то, что сейчас — оно немножко зашкаливает. И я — только один пример. Остальное оказывается еще ужасней. Потому что они убивают предателей и их дочерей. Путин не написал программу предвыборную, но показал слайды с реальными ракетами. Мясо… Мясо…

Захар Май. Фото Евгений Фельдман

— Как вы относитесь к тому, что Собчак баллотировалась на пост Президента России?

— Мне очень понравилось, как она держалась. Гораздо лучше, чем я думал. Я же давно ее фанат, потому что я «Дом-2» смотрел каждый день.

— Серьёзно?

— Конечно. У меня была теория, по которой Собчак научила русских разговаривать. Они же раньше были гораздо жестче. Она их учила себя выражать. На «Дом-2» не было расизма, там у них черный парень был с белой девочкой и так далее. «Дом-2» из этого делал фишку, только они это делали. И в этом смысле она всегда была прогрессивной.

— Некоторые считают, что Ксения Собчак на выборах в России– это проект Путина.

— Понятно, что это проект Путина — выборы-то его.

— Страна его.

— Страна его.

— Вы, когда вернулись из Штатов, тогда еще, в 2002-м, то начали с Питера, с проектом «Шива».

— Да. Потому что Доца, барабанщик ДДТ Игорь Доценко, попросил, чтобы группа не переезжала никуда. Мне было все равно. А он был уже старенький.

— Был старенький…

— Да, он уже умер. Он всегда был старенький, ветеран-барабанщик. Он ещё у Юрия Антонова играл на барабанах.

— Вы из уважения к возрасту прислушались?

— Не столько возраст, сколько опыт.

— Тогда вы в течении года активно играли с разными музыкантами, давали концерты, выступали на фестивалях.

— Музыканты были одни и те же, просто самые лучшие на тот момент, как мне казалось.

— Почему это продлилось, наверное, год всего?

— Потому что никто этим не управлял. Никто не управлял проектом, но никто и не мешал.

— Вы больше одиночка?

— В каком смысле? Я всегда один. Тогда было просто интересно, что я приехал в Россию и надо было альбом записать. Поэтому я не писал его один.

А так я всегда один.

— Я, когда в Америке, я же там живу у мамы в доме, поэтому ностальгии нет. Там нельзя курить в доме.

— Вы в Штатах прожили около 15 лет. И потом, в конечном итоге, вернулись на родину.

— Я возвращался не в те места из которых уезжал, поэтому для меня это не было возвращение. Это было триумфальное шествие.

— И итоге вы сейчас здесь, в Харькове, живете.

— Я всегда хотел жить в Харькове.

— Потому что родина или что ещё?

— Со всех сторон. Он мне очень нравится, он очень родной и локальный. Очень хороший город. Если выбирать из всех – он самый прекрасный.

— Из всех, из всех?

— Я же могу жить, на самом деле, где угодно. А тут оказывается, что я могу жить и в своем городе.

— Ваша семья, мама, брат, в Америке. А вы здесь, в Харькове, один живете?

— Да.

— Паспорт у вас гражданина США?

— Да.

— И Харьков самый лучший город при этом?

— Так оно друг другу не противоречит. С одной стороны, это консервативно для меня – в этом красота. А с другой, много вещей, приспособленных именно для меня. Например, то что семья в Америке, значит, что они меня не обижают, не трогают, не следят за мной.

— Долгожданная свобода.

— Получается, что из всех мест в мире, где я бы мог ее обрести – она в очень элегантном месте.

Фото Олег Пальчик

А то что что-то поломалось, и я не умею разговаривать больше, а раньше разговаривал и всё такое – очень меня удивило, а потом стало более-менее восприниматься как заслуженная…

— Расплата?

— Расплата, да.

— Если бы что-то можно было поменять, вы бы придерживались здорового образа жизни…

— Так я никогда и не перебарщивал, как мне казалось. Не то, чтобы я хулиганил из-за наркотиков или делал слишком много для одного.

— Зачем вы не так давно написали в Facebook у себя на стене, что вы наркоман и гомосексуалист? Цитата: «Из-за второго, я безостановочно лавинообразно истребляю весь человеческий контакт, летящий в мою сторону еще со средней школы — а из-за первого, я получаюсь последний, кто об этом узнает! в результате, у меня не просто нет друзей — у меня даже знакомых больше нет!»

— Проблема, которую я поставил там – это неразрешимая ситуация. Оказывается, не набрались друзья, хотя все они к этому были открыты всю жизнь, и парадокс по этому поводу мне показался интересным. Я тогда не знал, что телеканал «Россия 24» это будет передавать.

— Это попало в эфир российского телеканала?

— Они из этого сделали отдельную фишку. Он такой-то, и такой-то… Как-будто я себя таким образом позиционировал или кичился. Я пытался объясниться с людьми, у которых была со мной проблема чисто личная, не имеющая отношения к публичному позиционированию.

— Мне показалось, что в этом меседже было какое-то желание внимания…

— Ты неправильно прочитала. Я просто довольно корректно формулирую невозможность решения своих проблем, и они оказываются были древние. И мне показалось, что довольно жестко сформулировано было. Но опять же, канал «Россия 24» меня перепрыгнул.

— История с цитированием вашего Facebook телеканалом «Россия 24» доставляет вам удовольствие, я смотрю.

— Всю жизнь меня никто не трогал, а теперь со мной воюют Стешин и Коц. Именно те захватчики Донбасса, которые этого и достойны.

— Они выискивают информационный повод…

— Они в первую очередь гадины. Я бы не смотрел на них, как на журналистов, — они пропагандисты, и они ужасны в этом.

Там же никаких претензий ко мне нет. Они из всех этих дивизионных факиных шествий свели все к зачитыванию моих твитов из Украины. Если они гнобят меня как музыканта – это одно, а если они гнобят меня в первую очередь за счет того, что зачитывают мои твиты – немножко странно.

— В России вы пробыли какое-то время в начале этого года. Кроме одного концерта в Москве, еще где-то получилось выступить? Я имею в виду, в формате квартирника, подпольно.

— В Москве это не был квартирник на самом деле. Это был концерт без афиш. И он получился, потому что более-менее окупился по деньгам. С ребятами у которых я останавливался, мы покупали макнагетс в Макдональдсе и разные соусы, там это модно в Москве.

— Если гонорара с концерта хватило на Макдональдс – значит концерт окупился. Это юмор, я знаю. У вас тонкий, я бы сказала, английский юмор.

— Довольно глобальный, потому что никогда не приходилось подходить к деньгам со своих концертов, как к чему-то ограниченному. Довольно давно, лет 10 назад, но я играл новогодние концерты, много людей приходило и приносили деньги, которые все шли мне. И если 70 человек собралось на концерт – это много. Я еще делал обложку звуковой записи на пачке газет «Коммерсантъ», потому что очень много было, для меня тогда, денег. Аж прямо газета «Коммерсантъ».

— Я слышала, что вы не любите связываться с организаторами. Вы сами привозите аппаратуру, сами бронируете гостиницу, пытаетесь минимизировать контакты.

— Более-менее так всегда и было. Они тут ни при чем. Не для того, чтобы минимизировать. Просто чтобы ответственность с себя снять максимально, наверное. Оно никому не мешало никогда.

— Вы недавно летали в Штаты, и вы там большой промежуток жизни прожили. Не было какой-то ностальгии по Америке?

— Я, когда в Америке, я же там живу у мамы в доме, поэтому ностальгии нет. Там нельзя курить в доме.

— Это невыносимо!

— Расскажешь – не поверят.

— Это такое настроение сегодня у вас, что вы радуетесь тому, что на другом конце земного шара от мамы, подальше от какого-то контроля.

— Это задним числом, я не специально, так получилось.

— Но я знаю, что вы о маме очень тепло обычно отзываетесь и делитесь с ней чем-то интересным. Когда-то вы ей, например, Навального посоветовали.

— Да, было такое. Я говорил, что она в него влюбится. И она таки влюбилась. Но они там в России все на него западают, он как Иисус Христос.

— Только лишь бы толк с этого был, ведь его никуда не пускают.

— Толк есть. Я слушал разговор умных людей, там Глеб Павловский, диссидент и политолог, говорил, что та экстернизация Навальным политического процесса в России сделала этот процесс реальным. Он останется реальным даже когда его гнобят, а всех остальных репрессируют. Как Герцен когда-то всё сформулировал в 19 веке, так Навальный все делает в 21.

«вДудь» и «Пошлая Молли»

— Мне сейчас очень нравится, как Дудь берет интервью. Я смотрю его уже довольно серьезно. Я по чуть-чуть сначала смотрел, осторожно, а потом как-то он мне всё больше и больше нравился. А сейчас уже от него узнаю совсем какие-то для меня дремучие вещи. Например, «Пошлая Молли», которую я бы никогда слушать не стал. Это пацан 20-летний из Змиева, он прелестный. Он просто ребенок и очень честный ребенок. И Дудю нравится то, какой он ребенок.

— Мне тоже понравилось интервью с Бледным, эта его откровенность обескураживает, конечно.

— Он пробивается этим до молодых девочек. Это очень сложно. А он пробивается. Молодец. Ему 20 лет. Он из Змиева.

— Я поняла, что очень давно не общалась с 20-летними.

— Они обычно не такие. Это нам повезло, когда кто-то такой.

А мне он напомнил «Психею», когда я только приехал. Они тоже были мне совсем непонятны, но у них была совершенно четкая картина, чего они хотят и того, как этого добиться.

— В мае «Пошлая Молли» будет выступать на арт-заводе «Механика». Не знаю, где сейчас ребята живут, на гастролях, наверное, постоянно, но в Харькове скоро будут.

— Очень хорошее впечатление на меня пацан произвел.

— А музыка?

— Музыка нормальная, вполне. То как он поет, и то как он строит песни- вполне хорошо. Там не к чему придраться. Он мыслит быстро, не скучно, открыто и честно. Молодец.

— Но Кирилл Бледный сам же в этом интервью сказал, когда «Наутилус» раскритиковал, сказал, что у него такая же музыка, однообразная.

— Интересные там фразы были. Меня очень удивило, что «Скованные одной цепью» может кому-то не нравиться. Просто из другого поколения, другие ценности. Прикольно И барабанщик у него хороший.

— В «Мантрах Керуака» вам понравился барабанщик на их концерте, теперь у «Пошлой Молли». В общем, хорошие барабанщики сейчас уже не редкость.

— Барабанщики – это мужчины. Поэтому их бывает очень мало. При этом они очень странные всегда. Это медведи, упрямые и дремучие. И всё вместе это бывает хорошо.

Сергей Бабкин, 5NIZZA, Жека Кошмар

— А, кто еще, раз мы вспомнили харьковских музыкантов, нравится?

— Мне в общем всё нравится в Харькове. В первую очередь Бабкин, конечно. Потому что, вот как Чиж для меня пример чего-то совсем крутого задним числом, как оказалось, так и Бабкин тоже пример чего-то совсем крутого, и чего-то от чего я бесконечно в своем провинциализме далек. Конечно, там есть и минусы, он оказывается, зависим от женщин.

— Довольно сильно, он гордится тем, что он подкаблучник.

— И я так понимаю, это красиво у него смотрится.

Ты слышала, как он поет, когда где-то бухает? Так он очень жесткий. И к женщинам относится очень серьезно.

— Он Бабкин, но он не бабник. Мама, жена, дочь – для него главные женщины.

— Нет, не бабник. Он их любит правильным образом и уважает.

Я просто его помню, когда их было несколько одновременно, а не жена и ребенок. Бабкин же очень популярный был всегда, он же в 5NIZZA пел. Ты, наверное, не застала, когда они были звезды. Они же совершенно разные с Андреем, при этом когда они вместе они друг друга не просто дополняют, они одинаковые получаются. Сейчас уже не так заметно, как раньше было.

— Они кардинально разные, даже по своему мировоззрению разные абсолютно.

— Конечно. Но когда 5NIZZA была, они были на одной волне, наверное, в каком-то смысле. В общем, они были очень симпатичны.

— Я видела вас на концерте 5NIZZA, когда они презентовали свой новый альбом «КУ». И потом читала в Facebook хорошие отзывы от вас.

— Очень хороший новый альбом. Мне он даже больше нравился в записи, чем живьем. Живьем я недостаточно близко был от них, чтобы получать удовольствие.

— Во Дворце Спорта не всегда хороший звук. Но с другой стороны, если приходит 5000 человек, их же больше негде разместить.

А кто еще кроме Бабкина?

— Я никого не знаю.

— Да ладно, вы ходите на концерты активно, я же вас видела.

— На «Мантри Керуака» меня лично Олег Каданов позвал, поэтому я туда попал.

— На Дне рождения Жеки Кошмара я вас видела.

— Кошмар лично позвал. Мне было неудобно отказать. Потому что я всю жизнь чувствую себя виноватым, что не поддержал его музыкально, уехал и всё.

— Это должен был быть какой-то совместный проект?

— Нет.

— Ну вы оба уехали в Америку. И оба вернулись в родной Харьков.

— Только когда Кошмар в Америку приехал, тогда я узнал, что он пьет водку бутылками. Когда он только приехал, он участвовал в бизнесе покупки пылесосов и продаже их через пирамиды. Так все эмигранты делают. Я его с 16 лет знал, как восходящую панк-звезду. А потом бац – и он пьет водку литрами.

— Ну, вроде бы так и положено панк-звезде.

— При этом слушал я его независимо от этого всего. И получается задним числом он мне нравится гораздо больше, чем должен нравится. А почему ты так спрашиваешь, про людей?

— Интересно, это же всё про наш Харьков.

Я у Кошмара тоже брала интервью. Он тогда работал в большой компании, занимающийся холодильным оборудованием. Только после этого интервью его начальник узнал, что Евгений Варва оказывается музыкант, причем довольно известный. Он там это скрывал, может просто не афишировал. Такие удивительные вещи.

— А сейчас он работает в какой-то техасской компании. И у него есть сын. Прикольно.

— В Америки вам довелось поработать на обычной работе, вы даже ходили в офис.

— Это чтобы получить зарплату. Там я был как ватные бюджетники здесь, как пенсионер. Просто тогда был интернетный бум. Я ничего не делал, я просто деньги получал.

— Сейчас блогеров много развелось. Вы же были одним из первых блогеров.

— Да. Но я не был блогером, я в ЖЖ любил всё и колонки были там. Это было давно.

— У вас до сих пор в «Твиттере» почти 40 тысяч подписчиков. Плюс Facebook и ВКонтакте.

— Интернет мой по праву. Он же мой был, когда там еще никого не было. Одна из первых работ на которых я получал зарплату была именно за то, что я читал интернет.

— Сейчас повальное увлечение соц.сетями. Люди часами листают ленту. Довольно бессмысленно убивают свое время, часто просто картинки, фотографии смотрят. Как вы к этому относитесь?

— У меня довольно четко сформулированное жесткое неприятие фейсбука как такового. А при этом «Твиттер» я вообще не вижу как соц.сеть. Все люди разные.

Фото с Facebook Захара Мая

— У вас есть фото, где вы с братом и двумя девушками в Америке, рядом с машиной с номерами ХАРКІВ. Это настоящие номера?

— Да, настоящие. Это Лешина машина Honda CRX. Там, когда покупаешь машину, то выбираешь, какой будет номер. Он со мной советовался, и мы вместе это придумали. Красиво получается, когда пишешь ХАРКІВ. Типа по-нашему пишешь, а на самом деле совсем не по-нашему. Оно было прикольно.

— Еще у вас сайт baza.com был. Вы его очень много лет вели, и он даже когда-то выигрывал в номинации лучший музыкальный сайт.

— Да, но в интернете тогда еще никого не было.

— Сейчас я туда зашла и там написано, что он продается, точнее сам домен, имя за 128000 $.

— Я, когда решил его продать, боялся, что больше 1000$ не заработаю. А потом выждал того момента, когда за него предложили 4000. Был очень доволен. А теперь они его продают за какие-то серьезные деньги.

Когда это все еще имело смысл, его хотели десантники русские купить, им по названию подходит. Я торговался с ними до 60000$, но тогда еще курс рубля был нормальный, и это были реальные деньги, которые они готовы были заплатить. Я посчитал, что я слишком крутой, чтобы продавать домен, который я выпестовал со старых времен. А с тех пор ещё много всякого произошло. И уже, конечно, всех этих десантников, я уверен, убили.

В кафе играет Rihanna «Diamonds». Захар прислушивается. Он внимательно вслушивается в каждый новый трек.

— Это Rihanna? Я никогда не думал, что она будет хорошо петь. Она сначала так не пела.

— Вы дома слушаете музыку постоянно? По какому принципу выбираете, что послушать? И что это чаще, радио или что-то ещё?

— Нет, не постоянно. На YouTube чаще всего, потому что его отовсюду видно и там анимация есть. Но вообще особо не слушаю. А когда слушаю, то очень точечно. Очень мало людей, которые мне нравятся.

— Вы иногда хвалите какие-то песни и часто это неожиданно, для меня лично. Я не понимаю, на что вы опираетесь при выборе музыки. По каким критериям вы ее оцениваете?

— Я попсовик. Я всегда был попсовик. То есть, оно не только мне нравится, оно нравится многим. Но это раньше имело смысл…

— То есть это должен быть хит, чтобы в голове крутилась?

— Нет, обычно я их ловлю до того, как они станут хитами. Когда я начал МакSим учить наизусть, она еще не была популярна в России. И Rihanna, кстати, тоже. Я ведь и ее песню пел, которую не крутили сначала в Америке.

— В этом кафе устаревший плей-лист, конечно.

— Именно эти треки, я так понимаю, специально для меня включили. Как же красиво она поёт.

— Когда я готовилась к интервью, мне мой парень сказал, что у Захара Борисовича очень тонкое чувство юмора и если ты плохо подготовишься, он тебя застебет.

— Он тебя видел вообще? На меня же совсем другие вещи влияют. Ты внимательная и красавица. Нет ничего больше этого: внимательная и красавица.

— Ваш юмор мне напоминает английский.

— Я же говорю, он глобальный. Английский – хорошее слово, мне нравится. Мои высказыванию упираются в американский и еврейский юмор. Но опять же, здесь это уже не интересно всё. Но я понимаю, о чем ты говоришь. Оно cute. Как по-русски cute?

— Я не знаю. Я посмотрю в словаре.

— Нет, наверное, нет такого слова. Симпатичное, в общем.

— У вас есть англоязычные слушатели, читатели в соц.сетях?

— Нет, я никому англоязычному особо не интересен.

— Ну, да. У вас же надо текст понимать в первую очередь.

— Американцы никогда не любили даже просто слушать, когда я пою.

Мне казалось тогда все очень удачно в совершенно неожиданном минимуме… А сейчас я даже слово минимум не могу произнести.

— Может быть речь со временем будет восстанавливаться.

— Вполне возможно. Речь – первым делом. У меня есть книжки, которые мне в Москве подарили, про то, как делать инсультовую реабилитацию. Там нет никакой надежды что-то починить, потому что ситуация становится все жестче и жестче, даже когда уже что-то делаешь. Оно совсем не так, как с другими такими вещами. Недостаточно просто сфокусироваться на этом и хотеть лучше. Оно тебя убивает постоянно. И это меня уже начинает интересовать. Потому что мне сейчас ходить по улице тяжело. И я этого не ожидал. И при этом особо себя жалеть не станешь, и при этом я доволен тем, что происходит. Но проблемы в неожиданных местах.

— Инсульт у вас сказался физически, при этом у вас абсолютная ясность, быстрота ума, то как вы пишете свои посты.

— Спасибо. Но то что я не могу разговаривать также быстро и красиво как раньше, меня сильно прибивает. При этом жаловаться на это тоже не приходится. Раньше анекдот был такой, что геморрой — это обидная болезнь, потому что ни самому посмотреть, ни друзьям показать. Так вот это похожая тема. Особо не пожалуешься, при этом оно невыносимо ужасно.

— При этом вы продолжаете давать концерты и люди на вас ходят, причем по несколько раз. Я была трижды.

— Ну, а куда бы ты еще ходила, на «Пошлую Молли»?

— Возможно, на каком-нибудь фесте послушала бы заодно, любопытно. Но я хожу за свои деньги на концерты, на них, скорее всего, не потратилась бы.

— Ты недостаточно, наверное, молодая.

— Да, я недостаточно молодая. Я вдвое старше поклонниц этой группы и буду слишком старой себя чувствовать в этой компании.

— И он вообще тебя не воспринимает как женщину, он же жаловался, что его не вставляют девушки постарше.

— Да, я помню, что у него никогда никого не было старше 20 лет.

— Как это мило! Дудь когда с ним начал про этого разговаривать, у нег такая сексуальная агрессивность, мне странно, неожиданно.

— Для 20-летнего парня его взгляды удивительны, он много неожиданных вещей говорил.

— Да. Это мы проехали. Молодые всегда нам будут милы и непонятны. Мне Дудь интересен, агрессивность мне в нем интересна. То как он продает рекламу, мне тоже кажется совершенно потрясающим. Я помню, когда он Aviasales рекламировал, мне уже тогда это казалось через край. Но с тех пор он Альфа-банк рекламирует, это очень большой шаг вперед. В России, где вообще не умеют разговаривать ни о чем. Так что рекламировать так шикарно, как он себе позволяет, это очень круто для меня.

— И он именно в интернете приобрел такую успешность.

Я смотрю по артистам, взять того же Бабкина, который поет уже 15 лет и его знала узкая достаточно аудитория, и это при 10 записанных альбомах. Она была большая, но не настолько. Он пошел в телевизор и популярность выросла в разы.

— Мы его альбомы сильно и не любим. Мы 5NIZZA любили, а его альбомы нет. Он же такой театральный и бардовский, бардовский театрал одновременно.

— Но сейчас же вы сказали, что Бабкин нравится.

— Мне очень нравится та попса, которую он сейчас делает. Вот эта «Де би я не був», мне очень понравилась, серьезно понравилась.

— Я недавно ездила в Закарпатье, гуляю по Ужгороду и вижу афишу, в этот день там квартирник Бабкина. Я даже сфотографировалась с этим плакатом и сделала такой пост в инстаграм: «Де би я не був, все про тебе нагадує». То неловкое чувство, когда уехал из Харькова за 1200 км, а там опять Бабкин.

— И такое вижу везде, потому что он же везде. Он еще раньше в России везде был, но сейчас нельзя.

— Для меня абсолютно непонятно и необъяснимо почему телевизор до сих пор влияет на популярность. Ладно его старшее поколение смотри, но они на концерты не часто ходят. Любой артист, как только появляется в телевизоре, сразу собирает ККЗ, хотя до этого собирал «Акуну Матату». Почему телевизор до сих пор смотрят?

— Молодежь не смотрит телевизор. Просто среди тех, от кого зависит популярность довольно много совсем средних потребителей, наверное. Меня это не удивляет. Телевидение вполне живо. Просто оно больше упирается в определенную группу людей. К примеру, то как Ургант влияет на то, что происходит на телевидении, нам в Америке было бы невозможно представить. Потому что он откровенно неприятен. Он не следит за тем, как он выглядит со стороны для своих гостей. Недавно я смотрел, случайно, как Борис Гребенщиков был у него гостем, и он как-то недостаточно почтительный. Что странно.

— С БГ недостаточно почтительный? Разве это возможно? У меня с Борисом Гребенщиковым смешная история каждый раз происходит. Я была на четырех его концертах и всё-время хотела его сфотографировать, но у меня никогда не получалось. Вместо него получалось пятно света на фотографиях. Или он всегда одинаково освещен или…

— Это одна из фишек, которые он использует.

Когда я с ним общался, у меня была депрессия. И я по этому поводу всё-время ныл ему. Тогда я был просто водителем на его гастролях в Америке. Я вспоминаю, что я не нашел ничего лучше, чем ныть БГ про то, какая у меня депрессия. Депрессии с тех пор не было уже, наверное, лет 20. А он мне подбирал тексты, которые нужно слушать, чтоб отпустило. Я про то, с каким бесконечным ужасом ему приходится встречаться всё-время, например, со мной.

— Может быть просто нужно было быть у БГ не водителем, а играть вместе с ним?

— Так потом это всё случилось. Я еще застал время, когда он слушал мои тексты. Мне это было приятно. А с тех пор я начинаю слушать его песни.

Татьяна Леонова